− Осторожнее, − возмутилась она.

− Ой, прости, − развернулся кузнец, − я тебя не зашиб?

− Да нет, вроде ничего, что там?

Брис молча шагнул в сторону.

Коридор разветвлялся, три дороги вели в три разные стороны. И каждая была перегорожена решёткой, около которых пылали факелы.

− Да, − впечатлённо сказала Вера, обозрев увиденное, − Алесь был прав, это действительно лабиринт. Хотела бы я знать, что с нами будет, если мы случайно ошибёмся и выберем не тот путь?

− Ничего хорошего, − мрачно сказал маг, рассматривая проходы.

− В смысле? − спросил кузнец.

Илан поморщился, словно от сильной боли.

− В мире Веры есть такое понятие «уже виденное», − пояснил он. – Помните, я рассказывал, что однажды вошёл в лабораторию Мастера без спроса, когда он проводил временной эксперимент?

Все кивнули.

− В тот раз я попал всего лишь в нестабильное поле маятника, − поёжился маг, − суть эксперимента я описывать не буду, скажу лишь, что видел этот момент со всеми подробностями, мда.

Илан Серверович прикусил губу, немного помолчал и продолжил:

− Тогда я не понимал, что за люди вокруг меня, что это за место, помню лишь, что тогда мы сделали неправильный выбор.

Он замолчал, вновь уйдя мыслями в тот день.

− И, − позвала Вера тихо, − что тогда случилось, Илан Серверович?

− Проход обрушился, нас засыпало, Мастер меня успел вытащить в последний момент, − ответил маг, − он вовремя вернулся в лабораторию. Ещё бы чуть-чуть…

Он покачал головой.

Сафи потёрлась о его сапог.

Сима посмотрел, как побелело лицо его воспитательницы и прижался к ней всем телом, поглаживая лапками и урча. Хотя нехорошие мурашки, как слонопотамы, плясали вдоль позвоночника.

Брис тихо выругался:

− И что мы выбрали в тот раз? − поинтересовался он и пояснил, − надо же знать, куда лезть не стоит.

– Логично, − кивнул маг. − В прошлый раз вы сказали, что одна из решёток гномьей работы и выбрали именно её, а открыли, нажав на факел и потянув его как рычаг.

− Ага, понятно, то есть вперёд идти не стоит, − кивнул кузнец. – Уже проще.

− А кто делал правую и левую решётки? − поинтересовалась Вера.

«Голос-то какой писклявый, − поняла она и мысленно прикрикнула, − а ну тихо! Одна ты боишься, трусиха несчастная? У Бриса здесь сын вобще-то.»