За библиотекой находилось полуразвалившееся здание конюшни. Обычно здесь никого не было кроме конюха, старого Пьера и здесь вполне можно было отсидеться. Но сегодня стойло старенькой кобылы Медоуз было пусто.
Вошедшие девочки растерянно оглянулись. Может, Пьер отвёл свою любимицу под навес? Но и там никого не было.
– Странно, – сказала Жанна, – сегодня же не базарный день. Куда они исчезли?
– Может, мать-настоятельница послала дядюшку Пьера за молоком? – предположила Мари.
– Сестра Кристина смертельно обидится, она считает, что не настолько стара, чтобы поручать её работу безответственным молодчикам вроде Пьера-Кристофора и его… ой!
Мари толкнула сестру, и они оба упали в угол, заваленный душистым сеном.
Жанна попыталась что-то сказать, но Мари прижала палец к губам. Около конюшни кто-то был. Кто-то очень пожилой, звук его шаркающих шагов разносился очень далеко.
– Слава Иисусу Христу, сестра Франсуаза! Доброго вам здоровья! – приветствовал конюх сестру-садовницу.
– Да будет он благословен на веки веков! – откликнулась она. – Спасибо, дядюшка Пьер. Вы тут не видели двух воспитанниц?
– Да они должно быть давно на занятиях, колокол-то только-только звонил. Я не успел ещё в конюшню зайти. Напроказили чего?
– Грядки новые смяли, – в сердцах, сказала сестра Франсуаза. Я туда только-только семена укропа посадила.
– Поправим. Где вы говорите, сестра, грядки-то?
– Здесь, недалеко, – обрадовалась сестра-садовница. – Пойдёмте, дядюшка Пьер, я покажу.
Звук их шагов постепенно затих.
– Ффу, – выдохнула Жанна, – спасены!
– Быстрее бежим отсюда!
Пока девочки развлекались, ища себе укрытие в монастыре от гнева сестры Франсуазы, за монастырской стеной шла своя жизнь.
В деревне играли свадьбу, сын молочницы привёз невесту из соседнего села. У оружейника и мельника тоже прибавилось работы. Отец жениха заказал переделать часть оружия для охоты и сделать новое. Мельнику в срочном порядке нужно было намолоть огромное количество муки для свадебных хлебов, пирогов, как-никак село с деревней вместе свадьбу играют, а мельница всего одна. На дальнюю зерно никто везти не захотел. Вот и заставляли хозяева поворачиваться своих подмастерьев.
– Эй, Сандро, – к ученику подошёл бородач в кожаном фартуке, – ну, что тут у тебя?
– Вот, – показал Сандро, – со старого оружия я снял серебряные насечки, и оно стало немного удобнее. У новых ружей стволы чуть короче, чем на старых, но зато прочнее и бьёт более кучно, я проверял. А если укоротить стволы на старом оружии, то такой кучности не будет, городская работа, что с них возьмёшь.
– Кремни заменил? – спросил хозяин, вертя в руках одно из старых ружей.
– А как же, обижаете, хозяин.
– Поставь новые замки, с нашим клеймом.
– Но хозяин, это же обман!
– Делай, что тебе говорят. А это что? – Хозяин откинул ветошь с верстака и вынул две новенькие шпаги.
– Добрая работа! Кому это ты смастерил?
Сандро промолчал.
– Уж не этим ли паренькам, которые заявляются сюда чуть не каждый вечер? Ты обалдел, парень? Да они с ними обращаться то хоть умеют?
– Умеют, – хмуро ответил Сандро. – Я их научил.
– Когда это? – заинтересовался хозяин, – с работы ты ни разу не отлучался.
– После. Мы в лесу нашли местечко.
– И как?
– Сами видите, – Сандро указал на шпаги. – Стал бы я их делать, если бы не научил.
– Дурья твоя башка, – рассмеялся хозяин, – да кто ж им позволит шпаги-то носить, чай, не дворяне.
Но положил оружие на место и аккуратно прикрыл ветошью.
– Ты вот что, хватит по лесам прятаться, тренируй их на заднем дворе, понял? Покажи им, как устроен арбалет, научи, как собирать пистоли. Я не вечен. А тебе тоже скоро помощники потребуются. – И хозяин удалился, чуть раскачиваясь, видимо, вместо звонкой монеты с ним опять расплатились свадебным пивом.
Вечером, когда все девочки собрались в монастырской спальне, Генриетта позволила себе надуть губки и сообщить, что не желает общаться с подлыми обманщицами.
– Не общайся, – пожала плечами Жанна. – Мы тебе только спасибо скажем. И, сняв платок, отвернулась и стала расчёсывать волосы тёплого медового цвета.
– Не такое уж это великое удовольствие каждый день любоваться твоей физиономией, – поддержала сестру Мари.
– Однако для того, чтобы заслужить молчание Анри, вы пообещали сделать ей латинский перевод, – заметила Катрин, – видимо, на тот момент её лицо тебя вполне устраивало.
– Почему бы это? – подхватила Клара. – Может, чтобы она не увидела кое-чего лишнего?
– Ты о чём? – Генриетта недоумённо посмотрела на подругу.
– Они сами знают, о чём, – не смутилась Клара.
– Какой-то беспредметный разговор, – вмешалась одна из старших девочек, Валерия. – Или скажи всем, что знаешь, или молчи. Гасите свечи и ложитесь спать. Холодно.
– А пусть они скажут, почему после отбоя их кровати были пусты? – потребовала Клара.
– Интересно, а почему тебя-то это так взбудоражило? – слегка насмешливо спросила Альбина, подруга Валерии.
– Я …ничего… а вот они… уходить после отбоя запрещено…пусть скажут…
– Если нас спросит об этом мать-настоятельница, – сказала Мари, – мы ответим, но я не считаю, что мы с сестрой обязаны отчитываться перед тобой, Клара Бильсе.
Дверь спальни распахнулась, вошла сестра Клод.
– Как, девочки, вы ещё не в кроватях? Немедленно гасите свечи и ложитесь спать. Завтра утром, после молитвы, каждая из вас будет наказана. Жанна и Мари Эрвиль, перед утренней молитвой с вами хотела побеседовать мать-настоятельница. – Она подошла к кровати Валерии и вынула у неё из-под подушки пухлую книжку.
– Сестра Клод! – взмолилась девочка, – не говорите ничего матери-настоятельнице.
– Я верну ваш дневник завтра, мадмуазель Альден. А сейчас всем спать. – И она погасила свечу. Проходя мимо кровати Мари, она задержалась и что-то положила на тумбочку.
Комментарии: